Однажды все люди в мире поверили, что деревья божественны и могут принимать человеческие и даже невообразимые формы и танцевать среди теней; и что олени и вороны, и лисицы, и медведи, и облака, и воды, почти все под солнцем и луною стало столь же божественным и переменчивым.
Они видели в радуге изогнутый лук, небрежно брошенный Богом в небеса; они различали в громе звуки Его резких ударов по воде или беспорядочный грохот божественной колесницы;
и когда неожиданно над их головами пролетала дикая утка или сорока, то они думали, что наступают последние — накануне вечного покоя — мгновения их жизни и верили, что одного взмаха руки или пламени восковой свечи достаточно, чтобы умиротворить сердца и упрятать луну во тьму облаков.
Уильям Батлер Йейтс (William Butler Yeats)
Увлекательно. Нужно будет найти)
Это цитата из предисловия к книге Пола Куртца «Искушение
потусторонним».
Кое-что Йейтса у Мошкова:
http://www.lib.ru/POEZIQ/JEJTS/
и еще
http://www.beth.ru/yets/celtic.htm
http://annblaze.googlepages.com/yeats
красиво.
Да))
При моем-то трепетном отношении к деревьям, особенно торонуло: «Однажды все люди в мире поверили, что деревья божественны».
дети природы.
чистота.
Уля, ты продолжаешь всё работать в лесу?
Да, все в том же лесу. Теперь меня в офис никакими коврижками не заманишь.
Если и уходить куда-то, то только опять на производство, и тоже, желательно в лесу))
за хорошую з/п куда угодно можно заманить;)
Был у меня и такой опыт, поработала немного в центре, в офисе за хорошие деньги.
Уставала ужасно, так что когда весь наш отдел разогнали — была только рада.
Но если опять предложат — могу согласиться:)
Когда деньги есть, лучше чем когда их нет.
ну! 😉
«Раскрой мне свои ладони, деревце. Я хочу быть с тобой на «ты»…»
Конечно, они божественны. И в чём-то гораздо лучше нас. Беззлобны…
Ещё бы люди не забывали, что всё под солнцем и луною божественно.
🙂 Они другие. С ними трудно на «ты».
Они совсем другие.
Вспомнились «Вогульские духи» Кормильцева:
в детстве
я часто уходил в лес
общаться с духами
древние вогульские духи
истомившиеся от безмолвия
закрывали глаза на то
что я не был шаманом
сотни лет без собеседника
это — знаете ли — не всякий вынесет
при таком дефиците общения
заговоришь и с маленьким мальчиком
в очках перемотанных изолентой
в звоне комариных крыльев
я различал слова на незнакомом
но понятном языке
обхватив руками
холодный камень
оставленный растаявшим ледником
я вслушивался в звуки песен
которые духи пели мне
запоминал их
чтобы сделать своими
духи пели:
«пойди в гордый город
с высокими башнями
полный белых мертвых
усталых людей
убивших наших шаманов
притворись одним из них
и отомсти за нас
чтобы их духам
стало некому петь песни»
я стою у окна
гордый город разморенный жарой
еще верит в то что он жив
но время наступит
и лоси выйдут из леса
и будут бродить по растрескавшемуся асфальту
недоверчиво принюхиваясь к запаху
ржавой стали и разлагающейся плоти
Пусть другие. Пусть не на «ты». Важней попытка контакта, наверное. Или просто со-существования.
«Белые мёртвые усталые люди» — сильное определение. Правда, мне режет слух слово «отомсти».
Мне тоже идея мести не нравится.
Но тут уж ничего не поделаешь, городу и белым людям будут мстить.
Белый человек — не самое дружелюбное существо в природе.